ОСОБЕННОСТИ СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ В КБР

       Самоубийство в наши дни стало одной из глобальных проблем мирового сообщества. Ежегодно oт самоубийств погибает 500 тысяч человек, а число лиц, совершающих  суицидальные попытки достигает 20 млн.человек.

     Необходимость изучения и профилактики самоубийств как крайней формы социальной патологии определяется не только экономическими издержками (людскими потерями в трудоспособном возрасте) и моральными последствиями стрессогенностью суицидов для близкого окружения суицидента) но и вытекает из гуманистической сущности современной цивилизации, приоритета ценности индивидуальной человеческой жизни, нашедшей свое отражение в социально-философском дискурсе.

     Большинство современных суицидологов опирается в своих: исследованиях на социологическую парадигму самоубийств, разработанную Э.Дюркгеймом в конце 19 в., который связывал рост самоубийств с недостаточной    степенью интеграции общества, что находит свое выражение прежде всего в аномии (безнормности, состоянии отсутствия ценностей на стыке между старой изжившей и не сформировавшейся новой структурой норм и ценностей).

      В отечественной суицидологии самоубийство рассматривается как феномен социально-психологической дезадаптации, результат сложного вза­имодействия социально-экономических, социокультурных факторов, обуслов­ленное общественными противоречиями, неудовлетворенностью в самоутверждении и самореализации. Отмечается важность анализа самоубийств в контексте господствующих в обществе этических норм мировоззренческих предо­ставлений о сущности жизни и смерти, особенностей массовой психологии.

     Центральное место в структуре рассматриваемого акта занимает конфликт. Суицидогенный конфликт проходит две фазы: предиспозиционная фаза является предпосылкой суицидального акта и может быть обусловлена разними причинами (вполне реальными у здоровых лиц и психопатологическими расстройствами при психических заболеваниях). Суицидальная фаза конфликта представляет собой процесс его устранения за счет саморазрушения субъекта.

     Между суицидальным поведением и болезненными симптомами не существует непосредственной зависимости. Суицидальное поведение реали­зуется на фоне измененного сознания и самосознания. Суицид представляет собой намеренное (осознанное) лишение себя жизни. Период от возникновения суицидального мыслей до попыток их реализации называется пресуицидальным периодом, длительность которого может исчисляться минутами или месяцами. По личностному смыслу выделяют  протестные формы суицидального поведения, призыв, избежание, самонаказание, самопожертвование, демонстративно-шантажные и отказ (от жизни).

     Несмотря на важность ивдивидуально-психологического подхода к изучению самоубийств, на котором, в частности, фокусирует свое внимание классик современной суицидологи  Э.Шнейдман, господствующей является точка зрения о многофакторности причин суицидального поведения. Одним из подтверждений роли и значения надличностных аспектов самоубийств является их различная распространенность в разных типах культур.

     В разных странах уровни суицидов коррелируют с различиями социокультурными факторами и зависят от особенностей менталитета. А суицидоопасность  сопряжена, главным образом, с такими явлениями, как социальная нестабильность, бедность, безработица, чрезмерное потребление алкоголя, увеличение количества разводов. Самоубийство имеет большее распростра­нение среди социальных низов и иммигрантов. В тех же обществах, где религия выполняет интегрирующие функции, она выступает одним из наиболее значимых атнисуицидальных факторов.

     Экстремальные показатели уровня самоубийств в Российской федера­ции, наблюдавшиеся в 90-е гг. прошлого столетия, явились отражением системного социально-экономического кризиса в стране, который сопровождался по данным социологических исследований быстротой, радикальностью, рассогласованностью социокультурных изменений, разрушением образа социального мира, массовой утратой социальной и личностностной идентич­ности. В настоящее время Россия по числу самоубийств занимает одно из первых мест в мире, несмотря на определенное ее снижение (по данным

Федеральной службы государственной статистики) в период с 2003 по 2007гг.

     Механический перенос на почву КБР выстраиваемой в РФ модели социально-экономических преобразовании в 90-е гг.20в. проявился при анали­зе данных Госкомстата в нарастающем снижении уровня жизни большей части населения республики, беспрецедентном росте безработицы. По уровню дохо­дов республика опустилась на одно из последних мест в РФ. Обозначивший­ся социально-демографический кризис привел к уменьшению естественного прироста населения за счет высокой смертности и низкой рождаемости. Прослеживалась тенденция к сокращению ожидаемой продолжительности жиз­ни, уменьшению числа браков, увеличению количества разводов, в том числе, в сельской местности. По  индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП) КБР вошла в число 11 регионов РФ, являющихся  аутсайдерами экономического и социального развития.

     Быстрыми темпами шло вытеснение остатков традиционной культуры и замещение их стандартами поведения доминирующей культуры, что привело к снижению духовного, интеллектуального и нравственного потенциала об­щества. Стихия массового сознания прочно овладела широкими слоями на­селения. Между тем, преобладание омассовленного типа человека грозит человечеству, по словам философа 20в. Хосе  Ортега-и-Гассета, вырождением, едва ли не равносильного смерти.

     В ходе трансформации общества наблюдались взаимная отчужденность» атомизация личности, нарастание интросоциальной враждебности и агрессивности. Макросоциальной дезинтеграции сопутствовало нарушение связей на макросоциальном уровне, порождая семейные и межличностные конфликты. Ослабление когерентности (взаимосвязанности) личности с обществом на всех уровнях подорвали витальные начала личности, породили экзистенциальный кризис (кризис внутреннего бытия человека) и стали причиной саморазрушительних форм поведения. Иными словами, общество КБР в 90-е гг. и в первые года 21 в. было пронизано аномичностью.

     Дисфункциональный характер приобрела инверсия гендерных ролей, когда женщины стали выполнять традиционно мужские социальные роли, а мужчины - женские. Одним из следствий доминирования женщин в социально-экономической и семейной жизни стали возрастание конфликтов в супру­жеских отношениях и искаженная социализация (процесс усвоений индивидуумом на протяжении его жизни социальных норм и культурных ценностей того общества, в котором он живет) подрастающего поколения.

     Глубокие социальные катаклизмы в КБР проявились в дегуманизации общества, девальвации отдельной человеческой жизни, изменении отношения общества не только к естественной, «биологической» смерте, в которой нет коллективной скорби и печали, но и к смерти от самоубийств, воспринимающиеся в массовом сознании как рядовые события.

     Важность изучения региональных особенностей суицидального пове­дения  определяется обширностью территории и полиэтничностью состава населения РФ, обусловливающих разнообразие причин, влияющих на  степень их распространенности.

     Для оказания помощи суицидентам и лицам, находящимся в кризисном состоянии, в психоневрологическом диспансере МЗ КБР функционирует суици­дологический кабинет. Помимо практической деятельности врач-суицидолог занимается исследованием различных аспектов суицидального поведения с целью разработки и реализации программ профилактики самоубийств в республике.

     Анализ статистических данных показывает, что уровень завершенных самоубийств в КБР представляет собой устойчивое, статистически повторяю­щееся явление. Изучение  динамики завершенных самоубийств за последние  20 лет(с 1988г.  по 2007г.)позволило установить, что их цифры колеблют­ся от 11 до 15 чел. на 100 тыс. населения. В то время как в среднем по России в 1990-1995 гг.. отмечался неуклонный рост числа самоубийств и суицидальных попыток. Так, в 1990г. показатель самоубийств был 26,5 на 100 тыс. населения, а к 1994 г. эти цифры увеличились до 38 суицидов на 100 тыс. населения. В 1995 г. суицид являлся 3-й причиной смерти мужчин, после смерти вследствие болезней системы кровообращения и злокачественных опухолей. Пик самоубийств среди мужчин приходился на возраст 45-54 лет, женщин - 70 и старше. Начиная с 1994 г., суицид в России является я лидиру­ющей  причиной смерти мужчин 15-24 и 25-34 лет. С 2002 г. наблюдается некоторое снижение числа самоубийств. В 2007 г. их уровень составил 29,1 чел. на 100 тыс.населения.

     Таким образом, если в РФ процессы модернизации сопровождались сверхвысокими показателями самоубийств, то в КБР, несмотря на большую степень их разрушительного воздействия на все стороны общественной жизни, эти показатели умеренные, что объясняется  влиянием этнокультурных факторов.                                                                                                                   

     Среди них следует отметить ненормативность самоубийств, присущие культурам титульных этносов республики, регламентированность стереотипов поведения принципами традиционной морали, наличие социального контроля, пусть и в ослабленном виде, которые как наиболее устойчивые элементы ценностно-нормативной системы их обществ в определенной мере сохранили свои адаптивные возможности при резком ухудшении условий жизни, выполняя в известных пределах барьерные от суицидов функции_. К антисуицидальным факторам следует отнести и свойственные менталитету коренных этно­сов рациональное отношение к жизни и смерти. Защитные от самоубийств функции отчасти выполняет религиозный фактор.

     При оценке уровня самоубийств необходимо учитывать и распростра­ненность других аутодеструктивных форм поведения. Так, в середине 90-х гг.прошлого века в республике смертность от причин, связанных, с употреб­лением алкоголя возросла в 5-6 раз по сравнению с 1990 г. И сегодня алкоголизм и наркомании, которые расцениваются многими суицидологами как латентные формы самоубийств, представляют собой острую медико-соци­альную проблему. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что на первое место среди причин смерти в трудоспособном возрасте вышли тесно связанные с суицидами несчастные случаи, травмы и отравления, несущие в себе черты аутодеструктивности. В большинстве несчастных случаев исследователи усматривает элемент намерения, а личность людей, склонных попадать в несчастнее случаи, характеризуются ими высокой степенью агрессивности и импульсивности. Интересно отметить, что по данным американских суицидологов примерно 25% водителей, которые погибают в автокатастрофах, сами намеренно или полунамеренно способствуют этим авариям. Такие случаи получили название автоцидов.

     Нами установлено, что мужские самоубийства превышает женские в 6 раз. Максимальное количество самоубийств в республике наблюдается у мужчин в возрастом интервале 30-49 лет (44,7 чел. на 100 тыс. населения) и 50-59 лет. Этот факт свидетельствует о том, что социально-экономический кризис особенно болезненно затрагивает статусную роль мужчин трудоспо­собного возраста, делая их более уязвимыми к стрессовым воздействиям.

     Возрастная структура самоубийств в КБР соответствует общероссийским и мировым трендам: возрастание их уровня с группы 20-24 г..дос­тигая максимума, в возрасте 30-39 лет и 40-59 лет. В возрасте 60-69 лет отмечается снижение суицидов. В группе 70 лет и старше вновь наблюдается их возрастание.

     Если в РФ уровень самоубийств в сельской местности стабильно выше, чем в городской (соответственно 50 и 37,9  чел. на 100 тыс.население), то в КБР их показатели практически одинаковы, что свидетельствует, помимо всего прочего, о серьезных деформациях в традиционном укладе жизни коренного населения республики.

     Общепринятым является точка зрения о наличии опосредованных связей между динамикой завершенных самоубийств и основными негативными индикаторами уровня жизни населения. Основываясь на анализе статисти­ческих данных, выявлена корреляция между мужскими самоубийствами в возрасте 30-49 лет, составляющими основную долю всех самоубийств в республике, и высокими показателями безработицы в этой возрастной группе. Массовая безработица блокирую реализацию базовых человеческих потребностей, зат­рагивая в первую очередь ценностно-смысловые и аффективные компоненты социальной регуляции. Она порождает перманентную тревогу, внутриличностные конфликты_, способствующие активизации антивитальных  переживаний и принятию суицидального решения.

     Что же касается незавершенных самоубийств, то результаты наших исследований на репрезентативном материале подтверждают тот факт, что основная масса лиц, совершающих суицидальные попытки является практически здоровыми в психическом отношении(75%). У 25%суицидентов диагно­стированы различные психические заболевания (пограничные нервно-психи­ческие расстройства, депрессивные расстройства, шизофрения). Это опровер­гает бытующие в массовом сознании представления о том, что  самоубийства совершаются исключительно на почве психической патологии. Женщины в 3 раза чаще покушаются на самоубийство, чем мужчины. Наибольшее коли­чество суицидальных попыток зарегистрировано у женщин в возрасте 15-19 лет и 20-29 лет(70%). Подавляющее большинство суицидентов  имели среднее образование (80%). 50% нигде не работали. Студенты средних и высших учебных заведений составляли 27%, учащиеся средних школ – 10%. В неполной семье воспитывалось 30% суицидентов. В 90% случаев в качестве способа суицидальной попытки использовалось  медикаментозное отравление_. В остальных случаях применялись прижигающие яды, ядохимикаты, а также самопорезы, самоповешение, колото-рубленные самоповреждения.

     Главной сферой суицидогенных конфликтов были личностные, межличностные (40%) и семейные конфликты(36%). Содержанием суицидовенных кон­фликтов чаще выступали несправедливое отношение, ревность, любовная неудача, супружеская измена, препятствия к удовлетворению ситуативных актуальных потребностей. В пресуицидальном периоде, как правило, развивается феномен душевной боли (психалгии)представленный сложным спектром аффективных переживаний (страх, тревога, гнев, отчаяние, обида, безнадежность, отверженность, пустота, несостоятельность, стыд позор и др.)с доминированием тех или иных эмоциональных паттернов(комплексов). При этом фрустрации(блокированию) подвергаются значимые психологические потребности (аффилиативная потребность в любви и уважении, достижении значимых целей, избежании стыда и позора, понимании, автономии, преодолении неудач и поражений, свободе от социальных рамок др.)_. Среди мотивов суицидальных: попыток ведущими являются протест-месть, избежание, призыв. Демонстративно-шантажное суицидальное поведение, предполагающее в ка­честве цели на лишение себя жизни, а демонстрацию этого намерения, встречалось преимущественно в подростковом возрасте.

     Следует отметить, что важным фактором в формировании суицидаль­ных попыток у молодых, женщин выступают дефекты социализации личности (недостаточный уровень и дисгармоничность социализации), искаженный ха­рактер интернализации культурных норм.

     Обнаружены культурные различия при суицидальных попытках у представителей двух наиболее многочисленных (кабардинского и русского) этно­сов, проживающих на территории КБР.

     Для молодых представителей кабардинского этноса были присущи отклонения от культурно принятых норм поведения(«эмансипированное» поведение, стремление к свободе от социальных рамок), противоречия двух культурных паттернов поведения (традиционной и доминирующей), а также выраженные утилитарно-гедонистические ценностные установки. Специфической культурной особенностью формирования суицидальных попыток, обнаруженной у психически здоровых женщин кабардинской национальности, является фрустрация потребности в сохранении моральной идентичности. Значительный удельный вес мотивации избежания стыда и позора в пресуицидальном периоде, дисимулятивные тенденции в постсуицидальном периоде(сокрытие факта суицидальной попытки),связанные со страхом социальной стигматизации (клеймения),  являются отражением коллективистской культуры стыда кабардинцев. У здоровых женщин русской национальности суицидальные попытки в меньшей степени связаны с девиациями поведения от культурно принятых норм поведения. Характерным для них является вариабельность фрустрируемых психологических потребностей и отсутствие значимого преобладания тех или иных эмоциональных паттернов в структуре психологических  переживаний.

     При суицидальных попытках, связанных с тяжелыми психическими заболеваниями(параноидная шизофрения, большой депрессивный синдром) психопато­логические феномены, играя ведущую роль в суицидогенезе, оказывали унифи­цирующее воздействие на их мотивационные механизмы.

      Необходимо отметить, что при большинстве нервно-психических рас­стройствах суицидальные попытки не обнаруживали непосредственной связи с психопатологическими симптомами, являясь результатом их взаимодействия с психотравмирующими факторами и личностными особенностями больного.

     Среди всех психических заболеваний наибольшую суицидальную опасность представляют депрессивные расстройства.

     Выявленные особенности суицидального поведения в КБР представ­ляют значимость для разработки программ превенции, интервенции и поственции суицидов.                                                                                                                        I

М.Х. Кажаров

Врач-психиатр, суицидолог,

 кандидат медицинских наук.